«Вопрос — Ответ» от 04 декабря 2017 г.

Аудио в формате mp3 - 19 МБ

Хронометраж:

00:00:20 Выступление школьника Коли в Бундестаге - окно Овертона: а была ли Великая Отечественная война? О чём говорит Михаил Светлов в стихотворении «Итальянец»? «Уренгойские мальчики» - продукт нашей системы образования. Что представляет собой Фонд Эберта? О патриотизме на примере жителей Германии. Попытка создать социальное напряжение.  Опасность простых решений внутриполитических вопросов.

00:48:55 Письмо лидера Киевского патриархата Филарета к патриарху Кириллу. Суть раскола в украинской православной церкви. Попытка Филарета спасти своё будущее.

00:54:10 Повышайте меру своего понимания, чтобы разбираться в сложных социальных вопросах.

Стенограмма:

Ведущий: Здравствуйте, Валерий Викторович!

Валерий Викторович: Здравствуйте!

Ведущий: Здравствуйте, уважаемые телезрители, аудиослушатели и товарищи в студии! Сегодня 4 декабря 2017 года.

И начнём мы сегодняшнюю передачу с возвращения к прошлой тематике, имеется в виду, с того вопроса, с которого мы начинали прошлую передачу «Вопрос-Ответ». Роман Бражников в комментариях под нашим видео на нашем канале на YouTube написал следующее: «Здравствуйте, Валерий Викторович! Пересмотрите, пожалуйста, выступление школьников в Бундестаге». Он приводит цитату [из] выступления Николая: «История Йорга и работа над проектом тронули меня и подтолкнули посетить захоронение солдат Вермахта вблизи города Копейск. Это чрезвычайно огорчило меня, поскольку я видел могилы невинно погибших людей, среди которых многие хотели жить мирно и не желали воевать». «Наберите в Интернете: “мемориалы в Копейске”. Их там десятки. Мальчик рассказал про несколько захоронений, а именно про солдат Вермахта и могилы невинно погибших. Вы поддались массовой истерии. Что Вы там про депутата говорили? Закрутили весь скандал в средствах массовой информации в нужном для кого-то ключе. А школьники русские делают доклад про немцев, а немецкие школьники – про русских солдат. Вот и всё».

Валерий Викторович: Да нет, не всё. И никакой истерии. Прежде чем высказать своё мнение, я внимательно посмотрел всё выступление всех школьников в Бундестаге. Я посмотрел объяснение Десятниченко, посмотрел интервью с его мамой и прочитал всё, что написано ими. Поэтому вывод [только] один.

Школьник говорит: «[После сокращения текста] самое важное осталось где-то там». Да нет, самое важное было сказано: «невинные солдаты», «невинные жертвы». Повторю, все эти выступления были сделаны для того, чтобы внести именно эту фразу, чтобы уровнять погибших солдат Вермахта и тех людей, которых они убивали. И те, и другие – невинные.

И это сразу ставит вопрос о том, а была ли Великая Отечественная война? Или же это было столкновение двух тиранов? А раз это было столкновение двух тиранов, а Гитлер всего лишь ненамного опередил Сталина, значит, Советский Союз виноват в развязывании войны, значит, Советский Союз обязан платить репарации. [Это] Окно Овертона прямым текстом.

Когда я говорил об этом школьнике, я привёл в пример стихотворение Михаила Светлова «Итальянец», написанное в 1943-м году. Я всем посоветовал основу посмотреть. Ведь что говорит Михаил Светлов в своём стихотворении «Итальянец»? Я не буду зачитывать всё, есть более художественные выступления, [их] можно в Интернете посмотреть. Он там говорит:

…Я, убивший тебя под Моздоком,
Так мечтал о вулкане далеком!
Как я грезил на волжском приволье
Хоть разок прокатиться в гондоле!

Но ведь я не пришел с пистолетом
Отнимать итальянское лето,
Но ведь пули мои не свистели
Над священной землей Рафаэля!

Они пришли и нарушили мир и покой наших людей. Они разрушали города, сёла. Они убивали. «Невинному» солдату Вермахта не хватило того рациона, который был у него в Сталинграде, чтобы выжить в плену, он умер от истощения – это последствия сталинградского «котла». Но для того, чтобы выжить в сталинградском «котле», этот «невинный» отбирал еду у мирного населения, оставшегося там. Он – «невинный»! А мирное население виновно, потому что оно не согласилось демократично [умереть]. Ведь он пришёл сюда убить, он пришёл демократизировать.

Ведь в стихотворении Светлова сказано:

Тебя привезли в эшелоне
Для захвата далеких колоний,

И ответ:

Я не дам свою родину вывезти
За простор чужеземных морей!
Я стреляю – и нет справедливости
Справедливее пули моей!

Надо понимать простую вещь: солдат иностранной армии, пришедший в наше государство, вторгшийся в наше государство, в нашу страну, виновен, потому что он пришёл с оружием в руках. [Он] воюет, и его вина не требует доказательства! Вот это надо понимать! Если солдат, который пришёл [на нашу землю] и убивает здесь, невиновен, то тогда вообще говорить не о чем. Тогда народ, который выступает с такой точки зрения, не имеет права на историческое существование. Если он выступает за то, что его может убивать любой. Пришли в его дом и убивают.

Я потратил много времени, (как говорят), на то, чтобы [прочитать] про этого уренгойского мальчика [и высказать своё мнение]. [Многие считают], что не стоит об этом говорить. А как не стоит? Эти «уренгойские мальчики» составляют основу адептов Навального, вот эта школота и «навальнята». Это они, и с ними нам придется иметь дело уже на ближайших выборах, с ними – с продуктом нашей системы образования.

[Они] уже брошены в бой. Им 15-16 лет, и они, не считаясь со своей репутацией, идут в бой за свои интересы, за то, как они [их] понимают. И если этот школьник и ещё одна девочка выступили [с позиции], что солдаты Вермахта «невинные», [значит] они заложили свою репутацию. Они считают, что воюют за благое дело. Они уже пошли в бой за свою идею против своей страны.

Как не обращать на это внимание? Какая здесь может быть истерия? Здесь нельзя допускать истерию. Здесь надо чётко разобраться что, с чем и как.

И нужно понять ещё [вот что]. Вы говорите: «Школьники сделали доклады: наши школьники – про немецких солдат, а немецкие школьники – про наших солдат». И что получается? У нас, где была система медицинского обеспечения, где пленных солдат кормили по нормам военного времени, но всё-таки достаточно [чтобы выжить], солдаты не мёрли как мухи, за исключением [тех], которые вышли после сталинградского «котла» и умерли в первые несколько суток. У нас не было системы уничтожения военнопленных. [А] наши школьники зачитали, что [пленные] солдаты [Вермахта] погибли все.

В гитлеровском рейхе была система уничтожения наших военнопленных. А как [со слов наших школьников] идёт обратный процесс? Оказывается: «Да, [советский] офицер заболел в немецком плену, но он же живой вернулся! Вы чего хотите?»

Но ведь выбирали, какие [именно] биографии прочитать. А кто выбирал? А Фонд Эберта, который давал [информацию для докладов] и туда, и туда – [и российским, и немецким школьникам].

А что это за фонд? Это разведывательно-диверсионная структура, которая работает на территории нашей страны, занимается подрывом нашей государственности. И поэтому  внимание наших спецслужб к этому выступлению - как оно стало возможным, кто организовывал, нет ли связи с фашистской Украиной - вполне объяснимо. Разведывательно-диверсионная структура под прикрытием гуманитарного фонда работает давно.

А почему я называю какую-то гуманитарную структуру - разведывательно-диверсионной? А вы посмотрите, например, на одного из воспитанников этого фонда - Фонда Эберта. Это наш алтайский земляк Владимир Александрович Рыжков. Он воспитанник этого фонда. Он «рулил» в 1990-е года. Он выходил на «Болото» и выводил людей на гражданскую войну. Вы этого хотите? Тогда давайте забудем о том, [чем занимались выпускники этого фонда].

Создание [вот] таких воспитанников Фонда Эберта и есть диверсия против нашего государства. И внимание спецслужб, повторяю, здесь вполне объяснимо и правильно. Необходимо самое тщательное внимание к тому, что у нас творится с нашей молодежью, что у нас творится в системе образования.

Повторю, никакого шельмования, оскорбления и преследования этого школьника недопустимо, поскольку спор [происходит] в идеологической сфере. Он за свою идею пошёл на фронт информационной войны и выступил. Если бы [в] него правильно было вложено, что солдат вражеской армии по определению не может быть невиновным, потому что он пришёл убивать, он здесь нарушил мирную жизнь граждан - [этого бы не случилось].

И здесь возникает ситуация. [Говорят]: «А как же он мог там выступить? Все [немецкие солдаты] – заложники тоталитарной системы». Кто так рассуждает, тот совершенно ничего не знает о патриотизме.

В первый месяц войны, когда на шестой день был взят Минск, и проигрыш Советского Союза никем не ставился под сомнение, (весь мир считал, что скоро полки гитлеровского рейха пойдут парадным шагом по брусчатке Красной Площади), те немцы, которые не хотели фашистской тирании над своей страной, те немцы, которые хотели мира и процветания, те немцы, которые понимали, что чем быстрее будет сломлена военная террористическая машина Вермахта и СС, уже в первые дни переходили на сторону Красной Армии,и многие вступали в вооруженную борьбу против гитлеровского рейха. И это не было изменой Родине, потому что они прекрасно понимали, что гитлеровский рейх – это всего лишь один из агрессоров против Советского Союза.

Против России, Советского Союза, объединилась вся Европа. И я привожу [в пример] стих Светлова, [который] называется «Итальянец». Итальянцы погибли. Румынская армия, итальянская армия, финская армия – подразделения всех европейских государств участвовали во вторжении.

Да, самая большая часть была германскими войсками. Но! Каждый мог сделать свой осмысленный шаг и решить, что [для него] является патриотизмом: служить машине подавления, мечтать об освобождении от «унтерменшей» (Untermensch – недочеловек, нем.) «лебенсраум» (Lebensraum – жизненное пространство, нем.), потому что он – «уберменш» (Übermensch – сверхчеловек, нем.), или же понимать, что все люди имеют право на существование и жизнь, что никто не имеет право приходить с оружием в руках в другую страну. А если ты пришёл с оружием в руках в другую страну, значит, ты по определению виновен.

Невиновны те, кто тут же ушли из гитлеровских войск и перешли не на сторону Красной Армии, а на сторону Германии, и поднимали Германию после войны. Они стали теми кадрами, которые сохранили культурную идентичность Германии, которые показали, что не все немцы были бездушными винтиками в гитлеровской машине. Именно благодаря их деятельности Сталин сказал всем и указал на очевидный факт: «Гитлеры приходят и уходят, а народ немецкий остаётся». И народ немецкий представляли те, кто выступили в рядах подполья, в рядах партизан, в рядах Красной Армии против военно-террористической машины Вермахта и СС.

А нам сейчас говорят: «Они невиновны!» Для немцев того времени, осмысленно принявших для себя, что они воюют за Германию, но против Гитлера, (для них это была фактически гражданская война), вина тех немецких солдат, которые в составе Вермахта пришли убивать и покорять мирное население, освобождать «лебенсраум», была неоспоримой. А сейчас, понимаете, они вдруг стали «невиновными».

Ещё раз повторю, если мы будем исходить из того, что любой агрессор невиновен, то тогда мы, как народ, как нация, как государство, не имеем права на существование. И именно таких людей воспитывает здесь Фонд Эберта, который организовал эту поездку. Ну а нам сейчас придётся встретиться со всеми этими «навальнятами», которые считают любого агрессора невиновным, а русских по определению виновными, потому что они сопротивляются тому, что пришёл агрессор. Эта аудитория - сторонники Навального. А Навальный бросит их на баррикады, потому что Навальному и стоящим за ним силам нужна гражданская война.

И вся [эта] истерия [не возникла сама по себе].

Откуда мы узнали об этом выступлении? А потому что не успел мальчик выступить, [как] тут же нашёлся блогер, который подал заявление [в Генеральную прокуратуру]. Он сразу призывает государственный аппарат: «Расправиться с ним! Он один такой посмел!» Он не один. Повторяю, это продукт нашей системы образования и воспитания.

Что бы мы сделали, если бы поступили, как сказал этот блогер? Мы бы получили социальное напряжение, потому что каждый из этих школьников имеет родителей и друзей-товарищей, [которые] пусть даже и по-другому, но поддержали бы его. И вот вам, пожалуйста - пошёл социальный раскол в предвыборный год. То есть [произошло бы] то, ради чего и сделано это выступление. Выступление школьника и письмо блогера – это звенья одной цепи. И все, кто требует расправиться со школьником – из той же самой команды. Все установки они получили из единого центра.

Нужно разбираться по-другому. Нужно разбираться с самой системой [образования]. Сейчас нужно подумать, как уберечь эту несмышленую молодежь от того, чтобы они вот так безоглядно рухнули в политику, потому что для них гражданская война не имеет никакого отторжения. Они готовы к этому, они готовы в это ухнуть. Их в это бросают, и они идут. Юношеский максимализм.

А нам нужна гражданская война, чтобы кто-то из-за океана заставил одних русских убивать других русских? Чтобы у нас началась война как на Донбассе? А ведь именно ради этого было организовано выступление в Бундестаге.

И здесь нужно чётко понимать, что нельзя шельмовать, прессовать, подвергать гонениям школьника. Но надо разобраться, как, что и почему произошло.

И надо понимать, что не всё в порядке у нас с учительским корпусом. У нас есть старый советский корпус, но есть и новый корпус. А новому корпусу «по барабану», что будут знать дети, и какая гражданская позиция у них будет. Главное – выполнить установки Министерства образования и правильно написать доклады. И тогда ты – уважаемый учитель. А если ты будешь заниматься воспитанием детей – тебе некогда писать доклады, и ты – плохой учитель. Всё построено на то, чтобы воспитывать «Иванов, не помнящих своего родства», [чтобы] воспитывать манкуртов.

Вот реальный результат – школьников свозили. Они не понимают, что они сделали, [их] родители не понимают, что они сделали. Да, много книг стоит дома [у Коли], много изучают. [А толку?] В романе Ильи Меттера «Пятый угол» есть такая фраза: «Фактов у меня много, фактов у меня достаточно. Но я нищ методологически!»

Все они, составлявшие эти доклады, приняли [чуждую точку зрения]. Им написали и сказали: «Вот вам биографии, вот вам [факты]». [Биографии] подобрали целенаправленно, [чтобы показать], что условия плена в Германии получше были. А здесь-то вообще тоталитаризм - пленные умирали!

И повторю ещё раз: если мы считаем невиновным солдата вражеской армии, пришедшего к нам убивать, разрушать, то тогда мы, как народ, как государство, как нация, не имеем право на существование. И этим воспользуются другие – те, кто и вкладывает нам эту идею в голову, вкладывает [в голову] нашей молодежи. Поэтому я и сказал: «Скоро они придут на управление страной». Что от страны останется с такими взглядами?

Россию всегда стремились поработить. Но только сейчас в силу Закона Времени и информационной революции появилась возможность воспитывать поколение людей, которые откажутся от своей самости, несмотря на то, что [их] деды отдали жизни за то, чтобы это поколение жило. Ведь у многих так называемых «русских нацистов» деды воевали на полях Великой Отечественной войны за независимость страны, отстаивали своё право на существование на этой земле. А теперь их внуки, правнуки идут и говорят: «Уж лучше бы Гитлер победил». Есть такое? Есть. И это тоже – плод нашего образования.

У нас почему-то считают, что если не давать знания, то вырастет социально активный человек, если мы не будем давать возможность изучать «Майн Кампф» (Mein Kampf), то тогда человек вырастет антифашистом. А когда у нас выросли нацисты? В советское время, когда «Майн Кампф» вообще был запрещен. И вдруг пошла Перестройка, и появились юные нацисты. А почему? А [потому что] там, где нет информации, растёт чертополох.

К любой идеологии нужно относиться в определенной степени как к болезни. Если по отношению к этой идеологии будет сделана прививка в нужном возрасте, (то есть мы научим, как разбираться с этими идеологиями и понимать их), то тогда человек всегда будет самостоятельным и никакая идеология не сможет его захватить и поработить. А если мы человеку сделаем абсолютно пустую голову, и он на отрицании чего-то возьмётся за другое, [то] пока он это [самостоятельно] переживёт - наворотит дел. Как и [произошло] с этими школьниками.

Систему образования надо срочно пересматривать. Срочно! Систему воспитания [надо] срочно пересматривать!

А нам подкидывают простые решения. Сразу же [кричат]: «Этот бандеровский питомник! Надо его разогнать, надо его [уничтожить]». Что [они делают]? Нам подсказывают те же самые рецепты, которые привели к гражданской войне на Украине. Это что, от чистого сердца делают? Да нет. Это делают [с умыслом]. Пусть даже люди, которые пишут это от чистого сердца, [но] они пишут с того языка, который желает, чтобы у нас была гражданская война.

Если в обычной войне побеждает тот, у кого лучше, мощнее оружие и кто лучше им владеет, то в информационной «холодной» войне побеждает тот, у кого лучше, мощнее информация и кто лучше ею владеет. В [информационной войне] слово является оружием. И здесь должна быть более мощная информация. И этой информацией нужно [лучше] владеть.

Что говорил Владимир Владимирович Путин по этому поводу? «Вам бы всё только запрещать». А нужно показывать недееспособность той или иной идеологии. Запретительством занимаются только вражеские структуры, только агенты вражеских иностранных разведок, потому что они не дают выработать противоядия [к запрещённым идеям]. А запретный плод всегда сладок. И подпольные структуры будут множиться. Никогда нельзя победить шестым приоритетом [обобщённых средств управления] более высокий приоритет - третий.

Если этого не поймут наши спецслужбы-«запретители», которые от чистого сердца пытаются бороться шестым приоритетом с третьим – ничего не будет. Мы военную машину Вермахта, гитлеризм разгромили на шестом приоритете. А [о разгроме] на третьем [приоритете] посчитали: «Да ну! Само собой, как-нибудь». Вот оно как-нибудь и получается.

Вот такая ситуация. Здесь можно много говорить по каждому элементу этой большой провокации, но одно я скажу: ни в коем случае не должно быть никаких репрессий, никаких гонений.

Ведущий: Травли школьника.

Валерий Викторович: Травли школьника не должно быть. Только диалог и только беседа. За исключением, может быть, посмотреть [информацию по родителям]: его отец занимает достаточно видную должность в системе безопасности «Роснефти». Но, опять же, на кого [его] поменять? Как бы не вышло, что сменяли на ещё худшего.

Ведущий: [Перейдём] к следующему вопросу. На прошлой неделе опять все новости на центральных каналах начинались с сообщения о том, что КНДР вновь осуществила запуск баллистической ракеты. Причем как заявлялось, теперь эта ракета может достигнуть абсолютно любого уголка Соединенных Штатов Америки. Как Вы прокомментируете этот очередной виток?

Валерий Викторович: Всё очень круто: все боятся, все дрожат. И тем не менее всё это – спектакль.

Прежде всего, первые сообщения были о том, что КНДР запустила три ракеты. Потом нам сказали: «Нет, это одна ракета, просто три ступени отпадали». То есть мы должны поверить, что летели три ракеты в одной связке по одной траектории, и потом у них что-то получилось [и они распались].

Ведь почему три ракеты? Потому что три разных траектории [полёта]. Это либо одна ракета - у неё разные ступени отпадают и сами по себе летят, либо всё-таки три ракеты летят по одной траектории  так, что их не различить в одной связке. Тогда куда девались две [ракеты]?

Получается интересная картина: запустили три ракеты, [выбрали ту], которая плюхнулась подальше и с наиболее приемлемыми параметрами, написали параметры повыше, чтобы все боялись, и делают по этому поводу все эти заявления.

На самом деле, сколько [бы] я [ни] смотрел [публикаций], я сталкивался только с одной [версией]: все ответственные эксперты говорили только об одном – нет никаких данных объективного контроля о пуске этой ракеты. То есть они просто засекречены. Всё, что имеется в наличии у СМИ – это заявления различных, но сверх-заинтересованных сторон.

Из того, что СМИ по неосторожности опубликовали в первое время, получается [такая] картина: летели три ракеты, а только одну записали как наиболее удачную.

А для чего всё это делается? Я еще раз говорю: этот спектакль [нужен] для того, чтобы вывести Китай в лидеры мирового управления, чтобы из Китая был создан центр концентрации управления. Ведь для всех становится очевидным, что Соединенные Штаты как бы попадают в тупик с разрешением этого корейского конфликта.

[Северной] Корее невыгодно наносить удар. Никак не выгодно, потому что после этого удара Корея не выживет. Если в прошлую корейскую войну погибло 30% [всего] населения Кореи, то здесь будет война на полное истребление, потому что война будет идти на Корейском полуострове. Да, она будет смертоносна и для других участников. Но Соединённые Штаты всегда воюют путём того, что закидывают бомбами с высоты, которая не позволяет сбивать их зенитным орудием и бороться авиацией, ПВО. Они закидывают ракетами, [но] сами воевать они [не способны]. Они попытались [сами воевать во время Второй мировой войны], но в Арденнах фольксштурм и гитлерюгенд им так «начистили», (и это без поддержки авиации, авиация не летала – нелётная погода была), что «храбрые» американцы драпали так, что если бы мы не начали наступление, они и до Ла-Манша бы [добрались], и Ла-Манш вплавь переплыли, чтобы спастись от стариков и юнцов. Американская армия нигде не воевала против равного противника, а более слабого противника она всегда забивала ракетами и бомбами. Поэтому основной удар придётся по Японии и Корее. Но Соединённым Штатам не жалко ни Японии, ни Кореи.

Ведущий: Уже бомбили.

Валерий Викторович: Вообще не жалко.

Соединённым Штатам вообще никого не жалко [из тех], кто будет погибать за их интересы. Им не жалко ни Северную Корею, ни Южную Корею, которая будет воевать за американские интересы. И Южная Корея, в принципе, это понимает. Но дело в том, что Южная Корея оккупирована, и вся [её] экономика – это экономика Соединённых Штатов, перенесённая в Южную Корею. Поэтому чисто на государственном уровне никто не заинтересован в том, чтобы война была.

Но и Соединённые Штаты [в ней] тоже, в принципе, не заинтересованы, поскольку как только они начнут войну против Северной Кореи, [то] дальше возникнет вопрос о [том], что военная машина США просто перенапряжётся. Они и так участвуют во всех мыслимых войнах, которые здесь только есть, во всех конфликтах. У них уже просто [до того] не хватает сил в солдатах, что они принимают на службу всяких психических ненормальных: склонных к суициду, склонных к излишнему насилию. Хорошо бы их объединить в тандем – пусть идут и вместе выполняют боевую задачу. Тот, который склонен к суициду, ещё должен быть назначен главным этого патруля, [и] всё будет великолепно. У Соединённых Штатов [нет ресурсов для войны]. То есть это – вообще тупик.

И вот китайская газета «Глобал Таймс» (The Global Times) опубликовала статью, в которой говорится, что «Вашингтон и Сеул поставлены в тупик» последним ракетным пуском КНДР. Правильно говорит. Они там пишут: «Вашингтон и Сеул, придерживающиеся стратегии усиления словесного и силового давления на Пхеньян, поставлены в тупик. Их методы оказались безполезными, обернувшись повышенными рисками для международного сообщества».

Международное сообщество не может оставаться в стороне от этой проблемы и международное сообщество начинает входить в управление. Федерика Могерини – глава дипломатии Евросоюза даёт интервью [телеканалу] «Евроньюс» (Euronews), и говорит там очень интересные вещи. В частности, она говорит: «Я иногда вспоминаю шутку Киссинджера, который как-то спросил, какой у Европы телефонный номер. Сейчас у США есть номер телефона ЕС, но пришла пора спросить, какой номер телефона у Вашингтона».

Что она, по сути, сказала? Когда Европа находилась под прямым непосредственным управлением со стороны Соединённых Штатов (это было в период «холодной» войны с СССР, когда нужен был объединённый Запад, а на основе американской оккупации и американских баз Европа могла, так скажем, диктовать какие-то условия Советскому Союзу), у Европы не было номера телефона, потому что всё решалось посредством американской оккупации Европы. Европа по своей сути не была субъектом управления на глобальном уровне, и потому номер телефона Европы не существовал. Сейчас Федерика Могерини говорит: «Европа уже стала самостоятельным субъектом глобального уровня ответственности, [субъектом управления] глобальными процессами. И [теперь] пришла пора спросить, а есть ли у Вашингтона такой номер?» То есть о чём она говорит? Она говорит о том, что Соединённые Штаты как мировой жандарм, как субъект глобальной политики прекратил своё существование.

И дальше в своём интервью она говорит: «Каждый шаг действий мы согласуем с Вашингтоном, с Сеулом, Токио, а также Пекином и Москвой. Эти совместные усилия должны включать в себя работу, которую в нынешней ситуации может выполнить прежде всего Китай – для открытия дипломатического канала, которого сегодня нет». То есть Соединённым Штатам отводится второстепенная роль. Китай становится центром концентрации управления, он фактически становится международным жандармом, ему отводится эта роль.

Почему России, например, не предлагается [примирить стороны]? [Ведь] Россия граничит с КНДР, Россия имеет с КНДР определённые хозяйственные отношения. Причём мы сотрудничаем исключительно в мирной области, гуманитарно. Мы поддерживаем экономику КНДР, [иначе] она бы рухнула. Мы не сотрудничаем в военно-технической части. Все обиды [на то], что мы поддерживаем какие-то санкции [стран Запада в отношении КНДР, пусть] «идут лесом», потому что те договорные обязательства, которые мы на себя взяли, мы выполняем в полном объёме.

Но, повторю, мы не сотрудничаем в военно-технической сфере. А почему мы не сотрудничаем? А нам нужно расширение ядерного клуба? А мы можем гарантировать, что на определённом этапе у лидера КНДР не будет какого-то психа, и он эту ядерную бомбу не применит, мягко говоря, неразумно? Пусть [он применит] не по России, а по какому-то союзнику, [но] нарушится баланс сил в мире. А при этом дисбалансе возникнет ситуация, граничащая или приведшая к мировой войне. Нам это надо? Нет, не надо. Значит, любой конфликт надо «разруливать» мирно. Надо обеспечить возможность, чтобы КНДР развивалась, но в то же время [чтобы] это не выросло в будущем в угрозу для мира.

[На КНДР] накладывают санкции. Но здесь вопрос такой: либо мы поддерживаем позицию, что КНДР не может представлять угрозу миру, либо мы выступаем за то, что такая потенциальная угроза миру в лице Северной Кореи появилась. Мы говорим: «Нет. Мы не хотим, чтобы КНДР составляла угрозу миру. Мы готовы сотрудничать в гуманитарной области, в мирных направлениях экономики, но поддерживать военно-технические претензии мы не согласны». Мы не согласны [с] санкциями, но, к сожалению, для соблюдения диалога и защиты опять же северокорейских интересов перед западными «партнёрами», мы должны быть [с ними] как бы в одной лодке. То есть: «Да, мы тоже выражаем [несогласие с ядерной программой КНДР]. Да, вы поддерживаете санкции с другими интересами, а мы – с этими интересами, поэтому давайте-ка принимать нашу точку зрения и не давить Корею как государство. Мы должны создать условия, чтобы у Кореи не было никакой необходимости создавать ядерное ракетное оружие для того, чтобы это было единственным залогом сохранения своего суверенитета и своей культурной самобытности, идентичности». То есть должна быть какая-то стартовая позиция для переговоров. И здесь поддержка [Россией] этих санкций как раз и даёт эту стартовую позицию для переговоров. Поэтому если кто-то в Корее обижается, [то] он обижается неправильно.

Повторю, Россия не нарушила ни одной своей договорённости по экономическому сотрудничеству, чем категорически не доволен Запад. Он бы хотел, чтобы мы это сотрудничество прекратили или же подвели под санкции. Но мы же этого не делаем.

Хотя если бы у нас был какой-нибудь п-резидент типа Медведева, [это было бы возможно]. Как только против Ирана ввели санкции, [он тут же активизировался]: «А я тоже хочу участвовать в санкциях. Мы гражданские самолёты поставлять собираемся? Нет, не поставим. Ах, вы хотите получить ПВО С-300? Нет, мы не поставим». Не важно, что ни под какие договора это не подпадает. «Я сам хочу выслужиться перед Америкой. Возьмите меня в ваше буржуинство».

Но мы же так не делаем по отношению к Корее? Нет. То есть здесь претензия-то другая.

Но вернёмся [к вопросу]: почему именно Китай [будет решать конфликт с КНДР]? А Китай свой. Туда переносится центр концентрации управления евро-атлантическим блоком - сегмент глобального предиктора. [Есть] посыл из Китая, [есть] посыл из Евросоюза, и если Вашингтон и Сеул загнаны в угол, в тупик, то остаётся только их воля.

Но возникает вопрос: а КНДР будет разговаривать? Госдума России говорит, что да. КНДР готова к переговорам с США, но только на тех условиях, о которых я только что сказал: «[Если] не будет давления, и у нас не будет необходимости создавать ядерное ракетное оружие. Мы готовы сотрудничать, мы готовы к переговорам, но вы перестаньте давить». То есть Соединённые Штаты подвигаются к переговорам.

Подвинут или нет – это сейчас вопрос неопределённый, по одной простой причине: в Соединённых Штатах идёт война страновой и глобальной «элит» просто не на жизнь, а на смерть. В результате этой войны, безусловно, рухнут Соединённые Штаты, но «страновики» этого не понимают. А «глобальщикам» нужно, чтобы переформатирование, крушение Соединённых Штатов как главного жандарма в мире, произошло управляемо и принесло наименьший ущерб, чтобы переформатирование в Соединённых Штатах прошло успешно.

А сам посыл [Евросоюза сделан] на будущее. То есть Европа словами Могерини уже заявляет о том, что они видят Китай как посредника. Китай [выступает] как ключевой игрок в разруливании этого конфликта.

Я вернусь к началу [разговора]: весь шум с этим пуском, со всей провокацией, (о которой Лавров сказал, что США сами спровоцировали КНДР на этот пуск), затеян только для одного – Китай должен состояться как центр концентрации управления, как главный мировой жандарм мира взамен Соединённых Штатов.

Ведущий: Далее вопрос от Александра: «Хорватский генерал Слободан Праляк во время заседания международного трибунала по бывшей Югославии выпил яд и скончался. Сделано это было, по всей вероятности, в связи с несогласием с обвинительным приговором. Прокомментируйте это событие, пожалуйста. И как, по-вашему, следует освещать данный инцидент в прессе, отстаивая не только собственные интересы, но и защищая права близких Слободана Праляка?»

Валерий Викторович: Ну почему «видимо»? Он конкретно сказал: «Я не виновен. Я считаю приговор неправильным», - и выпил яд.

Здесь нужно поставить такой вопрос: как у заключённого оказался яд, да ещё такой сильный как цианистый калий? И ещё вопрос: в гаагской тюрьме, не под [телевизионной] камерой, не дождавшись суда, умерло достаточно большое количество видных сербских деятелей, которых не смогли осудить, не смотря на все фантазии, воображения и «творческие» потуги судей, которые составляли обвинительное заключение, которое постоянно раз за разом рассыпалось. Но поскольку нет возможности [его] осудить, он умирал в камере.

Почему генерал не умер в тюремной камере? Почему он умер на телевизионные камеры, так, чтобы это было снято? А потому, что пришла пора «сливать» этот международный суд, показать, что он является неправосудным. Те люди, которые подготовили приговор генералу Праляку, которые психологически подготовили его к тому, что нужно совершить это публичное самоубийство, они же и дали ему этот яд.

Все эти судьи – марионетки. «Кукол дёргают за нитки, на лице у них улыбки». Они вообще ничего из себя не представляют. А сам механизм дискредитируется.

А почему нужна его дискредитация? Ведь не секрет, что весь этот международный суд придуман для одного – для того, чтобы вершить неправосудную расправу с сербами под будущее переформатирование всей Европы. Переформатирование всей Европы откладывается, поскольку не произошло крушения России. Россия становится центром концентрации управления и становится гарантом безкризисного развития событий как на Ближнем Востоке, как в Юго-Восточной Азии (несмотря [на то], что Китай становится центром концентрации управления), [так и] в Европе. Россия является ключевым звеном. А Россия за справедливость.

Говорят, там [ещё] кого-то осуждали. Осуждали только знаковых сербских фигур [и] первых лиц, а всё остальное – какая-то шушера. Показывали: «Здесь, [в Сербской Республике], геноцид был государственной политикой. А здесь, [на остальной территории бывшей Югославии] – какие-то эксцессы». Это типа «объективность» суда.

И чтобы сейчас наладить нормальные отношения с Россией, но при этом собственно стабилизировать Европу и не пустить её в Русский Мир, нужно дискредитировать этот международный суд и сказать: «А кто там работал! Да вы посмотрите на их лица!» А потом выяснится: тому долларов откатили, этому долларов откатили. «Так они за взятки эти приговоры штамповали. Поэтому давайте-ка, Южная Европа, будем в составе единой Европы. Не надо уж с Россией [так] сильно дружить. Югославия всегда была в партнёрских отношениях с Советским Союзом, но сама по себе. Поэтому давайте, и вы сохраняйте [нейтралитет]».

Но чтобы [у южноевропейских стран] были такие отношения с Европой, [им] нужно показать: «Видите, суд дискредитирован. И поэтому вы, сербы, невиновны. Потому что там в суде все были проходимцы». [Нужна] акция по дискредитации суда.

А то, что [столько] человек загубили, [так] для управленца по западной концепции управления это – вообще ничего.

Ведущий: Более трёхсот человек погибло в результате теракта в Египте.

Валерий Викторович: Да. И никто не моргнул. Нигде никаких соболезнований, траура. Ну подумаешь, [люди] в Египте погибли! Вот «Шарли Эбдо» (Charlie Hebdo) - [это другое дело].

Где Венедиктов? Чего он [молчит]?

Сколько [сотрудников «Шарли Эбдо» погибло], двенадцать?

Ведущий: Шесть.

Валерий Викторович: Шесть. И всё - всенародное горе, траур. А там, в Египте - ну подумаешь, триста. И что, какой-то правильный либераст Венедиктов будет сожалеть по каким-то египтянам? Они кто такие? Вот тут в Европе – люди первого сорта, а египтяне – вообще пересортица. Потому что Венедиктов претендует на то, чтобы быть вторым сортом. Он же мечтает быть в Европе.

Ведущий: Вопрос от Павла Тимошенко из Астрахани, который наткнулся на новость о том, [что] «глава самопровозглашённого Киевского патриархата, отлучённый от Русской православной церкви, филарет Денисенко обратился к патриарху и епископату РПЦ с предложением о восстановлении молитвенного и евхаристического общения с христианами, состоящими в украинском церковном расколе. А также попросил прощения». Прокомментируйте, пожалуйста.

Валерий Викторович: Там весьма дипломатическое письмо, поэтому трактовки могут быть и те, и другие. На основе этого же письма тот же самый [патриарх] Украинской [православной] церкви Киевского патриархата Филарет заявляет: «Нет, мы самостоятельная церковь. Мы просто хотим наладить отношения с Московским патриархатом».

Здесь ведь в чём суть? Весь проект этого киевского раскола – это чисто американский проект под войну на Украине. У них нет паствы. Они чего-то там захватили управленческими методами и всё - подвисли в положении. Им только денег вваливают, чтобы они не провалились и были медийными, и всё. А позиционировать себя они не смогли. А почему? Их же православные церкви не признали: сколько они ни ездили в Константинополь-Стамбул, как ни просили, сколько денег туда ни пытались заслать, а ничего не получается. Ведь страновые «элиты» не понимают глобальных проектов.

Если Русская православная церковь занаряжена как правопреемница Римско-католической церкви в плане окормления всей Европы, (то есть Римско-католическая «сдулась» – протестанты не могут поддержать глобальную роль управления на третьем идеологическом приоритете обобщённых средств управления, а Русская православная церковь обладает каким-то авторитетом), то её нужно будет завести на эту территорию, которую раньше окормляла Римско-католическая церковь, а глобальную миссию Римско-католической церкви передать Армянской апостольской церкви, которую как бы [относят к] православным церквям. Вот такая ситуация.

И в этих условиях страновая «элита» США задумала войну против России в своих интересах. Соответственно этому, им нужна идеологическая подпорка. А [раз нужна] идеологическая подпорка, [то] вот вам раскол. Они внесли раскол, поехали [просить признания УПЦ КП], а это не соотносится с планами глобального предиктора. Если там будет раскол, значит Русская православная церковь не сможет взять под себя Европу. [Она] не выдержит, ресурсной устойчивости не хватит. И их пинали-пинали, пинали-пинали.

Пока в Киеве думали, что солнце всходит в Вашингтоне, что там всё решают, [Филарет] сидел и считал себя крутизной: «Что хочу, то и ворочу». А тут пришло осознание: «Оказывается-то, «страновики» [США] проигрывают. Те, с чьих рук печеньки лопали, оказывается в проигрыше. Надо думать о своём будущем. Пока ещё не поздно, надо как-то устаканить и попытаться сохранить своё положение». Вот он и запустил пробный шар. А там везде, [в том числе] и [в] последующем его интервью – ложь, клевета, наветы. Если ты пытаешься спасти своё будущее, [то] не надо играть по майданным правилам. Если ты майданутый на всю голову, [то] у тебя ничего не получится. Ты своими же действиями себя же дискредитируешь. Что он, в общем-то, и делает успешно.

А для Русской православной церкви этот процесс с его письмом – это очищение и обретение повышенной ресурсной устойчивости.

[Филарета] через «страновиков» США отправили, в общем-то, в самоубийственную акцию. А почему в самоубийственную? Потому что на тот ультиматум, который он предъявляет Московскому патриархату, никто не согласится. Ну не пойдёт на это Московская Церковь, ей это не выгодно. А если пойдёт, [то] всё посыпется. Для чего тогда [глава РПЦ] с Римским Папой на Кубе встречался? Ради чего? Ты же встречался, чтобы у тебя территория и паства приросла.

Ведущий: Это последний вопрос на сегодня.

Валерий Викторович: Сегодня мы опять наш «Вопрос-Ответ» начинали с того, что снова говорили об уренгойском мальчике. Сам по себе вопрос, в общем-то, несложный, но [это] если знать, как управляются социальные суперсистемы. А такие знания даются только в «Концепции общественной безопасности» и «Достаточно общей теории управления». Если знаешь или хотя бы изучаешь эти [работы] - тогда эти сложные социальные вопросы становятся прозрачными и очевидными. А если не знаешь, то тогда всегда будешь управляем со стороны тех, кто хочет тебя использовать как средство достижения своих целей.

Помните: знания – власть, берите эту власть в свои руки. Помните, что каждый в меру понимания работает на себя и свои интересы, а в меру непонимания на того, кто знает и понимает больше. Взяв знания (власть) в свои руки, вы расширите свою меру понимания, и никто не сможет вами манипулировать.

Будьте самостоятельны, концептуально властны. Будьте счастливы! Мирного вам неба!

До следующих встреч!