«Вопрос — Ответ» от 11 апреля 2022 г.

RUTUBE Валерий Пякин. Вопрос-Ответ от 11 апреля 2022 г.

ВКонтакте Валерий Пякин. Вопрос-Ответ от 11 апреля 2022 г.

Хронометраж:

00:00:22 Конфликта внутри ВП СССР не было и нет. Юридическая регистрация Михаилом Величко авторских прав на работы ВП СССР. Деятельность Владимира Зазнобина в группе ВП СССР. Деятельность Михаила Величко в группе ВП СССР, ранее и ныне. Деятельность Фонда концептуальных технологий, и почему ему пришлось писать теорию по Концепции общественной безопасности.

00:55:25 Российская военная спецоперация на Украине. Визиты представителей Германии, Великобритании, Австрии и Евросоюза в Киев, и почему они едут на поездах. Заявление Борреля о том, что «эта война должна быть выиграна на поле боя». Сигналы Запада о том, что Владимир Путин для них неприемлем и его ждёт судьба Хусейна и Каддафи. Наибольшее значение имеет поддержка нашей армии, как со стороны населения, так со стороны бизнеса и творческих деятелей. Идёт идеологическая война на разрушение России под патриотическими лозунгами. Правильно ли оставлять часть Украины бендеровцам. Правильнее говорить «бендеровцы». Сейчас уникальные условия для денацификации. Красный флаг – исторический русский флаг. Изучайте работы ВП СССР, выпущенные до 2018 года.

Стенограмма:

Ведущий: Здравствуйте, Валерий Викторович!

Валерий Викторович Пякин: Здравствуйте! 

Ведущий: Здравствуйте, уважаемые телезрители, аудиослушатели и товарищи в студии! Сегодня 11 апреля 2022 года. Начнём с вопроса от Дениса, который просит прокомментировать конфликт (так называемый) внутри концептуального движения: «Что это? Создаётся впечатление, что некие силы работают на его (движения) уничтожение. Запретить не получается, каналы связи перекрыть не получается, решили действовать методами раздробления и дискредитации? О мафиях заговорили (кто знает, тот поймёт), Виктор Алексеевич Ефимов выступил на тему судебных разбирательств по поводу ”бренда ВП СССР”, тут в Крыму концептуальщики оседлали коммерческую лошадку – платные курсы открыли для детей с родителями. Интуитивно понятно, что всё это работает на дискредитацию концепции, отвращает от изучения новых людей. Я сам не так давно стал изучать работы ВП СССР. Хотелось бы разобраться в этом вопросе (конфликте) конкретнее».

Валерий Викторович Пякин: Прежде всего надо отметить, что никакого конфликта внутри ВП СССР никогда за всю его историю не было, нет и не будет. От слова «совсем». Просто нужно правильно идентифицировать процессы, которые происходят. И прежде, чем отвечать на этот вопрос по существу, я бы хотел вывести за рамки рассмотрения Ефимова Виктора Алексеевича. Всё, что я могу сейчас сказать: «Надо его понять». Вот и всё. И вообще, гонцов, принесших худые вести, убивать – последнее дело. Имеется в виду [существовавшая ранее] практика убивать гонцов, принесших худые вести. Здесь много чего… Виктор Алексеевич – вне, это немного особая ситуация, и рассматривать её здесь даже не [будем]. И всех, кто несколько резко отнёсся к нему, призываю подумать и понять. Больше пока ничего сказать не могу.

Что же хотелось бы сказать по существу. А по существу, это юридическая регистрация авторских прав на конкретное персональное лицо. Авторских прав на работы Внутреннего Предиктора СССР. Конкретное персональное лицо зарегистрировано.

Так вот что по существу? Вы знаете, когда это событие произошло, то сразу же всплыло много таких мудростей в голове. И первая из них, конечно: «И по плодам их узнаете вы их». Смотрите, какая критическая ситуация – идёт специальная военная операция на Донбассе. Сейчас всё, абсолютно всё, в мiре крутится вокруг этой операции. Для всех сколь-нибудь вменяемых людей очевидно, что сейчас решается – будет Россия жить или не будет. Но то, что мiр будет принципиально иным, это уже однозначно. И соответственно этому любые политические, концептуальные силы сейчас работают над проектами будущего мiра через разрешение вот этой ситуации. И вот когда идёт такая напряжёнка, мы вынуждены сейчас комментировать вот это, [а] не заниматься теми вопросами.

Они за всё это время ничего содержательно не сказали ни по специальной военной операции, ни по переустройству мiра – ничего. Кризис полный. А они в самый кризисный момент озаботились тем, [что]: «Как это так? Надо, надо зарегистрировать юридические права!»

Но если мы посмотрим чуть-чуть глубже, то увидим, что война против Пякина и команды ведётся с 2018 года. С 2018 года. Мiр вошёл в период турбулентности, когда требуется огромное количество методологических, теоретических работ по преодолению этих процессов, по обеспечению суверенитета России – [но] нет, этого ничего нет. Только Пякин виноват, работы [у него] выходят, его и в хвост и в гриву, он всегда такой-сякой, а тут вообще обнаглел и, понимаете ли, выпускает книги под брендом ВП СССР. «Ну, это какая наглость!»

Мы поговорим о том, что делать в таких случаях, когда кто-то пользуется, так скажем, чужим именем. Я обязательно сейчас это скажу. И прошу прощения, что мы будем говорить достаточно коротко, будем [говорить] по реперным точкам. Но любой человек, опираясь на реперные точки, сам может без проблем найти всю необходимую информацию.

То есть, смотрите, всё это время интересовало только одно: «Кто я? Где я?» Как сказал Станиславский? «Любите искусство в себе, но не себя в искусстве». А здесь: «А я что? Я простой, что ли? Нет! Я – ВП СССР! И все должны считаться со мной. А [если] кто-то не признаёт – так юридические права [есть]!»

Ребятки, да что же это такое-то? Опять же, мудрость народная: кого Бог хочет наказать, того он лишает разума. Что происходит с этой регистрацией авторских прав? Берём работу ВП СССР, любую. И что там написано по авторским правам? Копирайт, который не допускает юридическое оформление авторских прав. Это значит не [только то], что ты [не] можешь взять этот текст и под своим именем опубликовать, – не надо только к этому сводить. Это ещё значит то, что нельзя себя объявлять автором и юридически это закреплять, потому что это достояние русской культуры. А теперь смотрим, в каких условиях это произошло. Куда побежал регистрироваться товарищ Величко Михаил Викторович? В британскую юрисдикцию. Какое сейчас направление государственной [деятельности]? Сейчас государственное направление – это полное обретение суверенитета, выход из-под надгосударственного управления России. Выводится Россия из-под надгосударственного управления. В том числе один из указов президента гласит о чём? О том, что западные авторские права не действуют на территории России.

Так вот. Нам говорят: «Да что же это за концепция такая? Вы между собой не можете договориться. А ещё вы поучаете жизни, как и чего делать, где как поступать. А сами между собой склоку устроили». Это абсолютно неправильное понимание того, что произошло, от слова «совсем». А что же правильно?

Ни для кого не секрет, что в своё время к распространению Концепции общественной безопасности в обществе приложило руку Пятое управление КГБ СССР. Бобков Филипп Денисович его возглавлял. Это была объективная данность, и он поступил так, как должен был поступить. [Если] появляется некая общественная мысль и эта мысль вызрела в народе, [то] ни одно государство, ни одна клановая-корпоративная группировка, которая осуществляет управление государством, не может себе позволить роскошь пустить вызревание этой общественной мысли на самотёк. Именно поэтому и было создано Пятое управление КГБ СССР. Однако, для того, чтобы мысль созрела, оформилась и можно было делать выводы (можно ли её использовать для себя, как-то вписать или же её надо давить, или же она не будет востребована населением), требуется время. И минимальный срок времени, который требовался, – 20 лет. Владимир Михайлович Зазнобин неоднократно говорил о том, что нам эти 20 лет были даны. Но неужели вы думаете, что если нам дали это время, [то] нас оставили без присмотра?

События, которые происходят сейчас, в 2022 году, начались ещё в 2000 году. (Вот интересно, да? 22 года, 22-й регион). Именно тогда мы с Владимиром Михайловичем впервые коснулись этой темы – кураторства [в отношении] нас со стороны спецслужб и последствий этого кураторства, в какой форме осуществляется кураторство, что происходит и как будет происходить. Тогда мы с ним встретились в Перми на учредительном съезде партии КПЕ (тогда она [называлась] ВПМВ «Единение»). И темой разговора, с которого мы начали, [являлись] действия прокуратуры Усть-Коксинского района Республики Алтай (в 2000 году она уже была республикой, а когда-то она была автономной областью в составе Алтайского края, и соответственно этому мы постоянно работали с этим). В 1999 году прокуратура Усть-Коксинского района попыталась запретить Концепцию общественной безопасности: были собраны все вышедшие на тот момент работы, и попытались [их] запретить. Этот вопрос был определённым образом разрешён. И, соответственно, Владимира Михайловича интересовали подробности, которые я, естественно, не мог ему сообщать по телефону. И тогда мы вышли на то, что, когда закончится этот период двадцатилетия и нас перестанут «крышевать» (причём по действиям самой Усть-Коксинской прокуратуры выяснилось, что одни-то пообещали, а другие будут давить)… Мы вышли на то, что в нашем концептуальном движении достаточно много людей случайных, но которые абсолютно неслучайные. Мы прекрасно понимали, что они внедрены для того, чтобы присматривать за нами, и они внедрены на всю глубину, чтобы их залегендировать, и чтобы впоследствии эти люди перехватили Концепцию общественной безопасности в целях тех кланово-корпоративных группировок, которые будут управлять, которые будут решать: слить Концепцию, вписать её себе или ещё что-то сделать. Эти люди присутствовали. Они присутствовали с самого начала. Мы их прекрасно видели. Но…

Знаете, есть такой фильм… Советское название – «Обратной дороги нет». А потом его пересняли, называется вроде как «Исчезнувшие». Почему я этот фильм вспомнил? Там есть такой эпизод. Внутри маленькой партизанской группы есть предатель. И один положительный герой говорит главному герою фильма, майору: «Ты его найди и расстреляй». [Тот] говорит: «Нет. Найти – да. Но сейчас, пока он не выполнил свою задачу, ради которой он идёт, он будет честно служить. А [у] меня сейчас каждый боец на счёту».

И поэтому вообще никаких разборок и прочего никогда не было в этом плане. Мы знали о разных людях, выявляли их по деятельности, но даже не предпринимали [никаких шагов]. И не предпринимали ещё по одной [причине]. Концепция всегда благотворно действует на людей. «Мёртвая вода» – это не мерзость, а средство: злая нечисть от неё издыхает, а добрые люди восстанавливают своё здоровье и заживляют своё тело. Так и в жизни происходит. И искать каких-то [диверсантов], играть в конспиративные игры – это вообще не по Концепции общественной безопасности. Никого никогда искать не надо. Всё, что нужно, в нужное время проявится само.

И тогда мы впервые с Владимиром Михайловичем обсудили вопрос: но ведь может сложиться такая ситуация, когда действующая группа – Внутренний Предиктор СССР – будет полностью замещена инфильтрованными туда спецслужбами людьми, и они будут в интересах кланово-корпоративных группировок, которые их туда инфильтровали, использовать Концепцию общественной безопасности для того, чтобы не дать доступ туда народу, то есть сохранять толпо-«элитарное» общество. О чём идёт речь? «Я на себя [зарегистрирую бренд]. Я – автор». А [в Концепции общественной безопасности] сказано – безавторская культура. Полное расхождение.

Но, понимая, что такое [возможно], мы поставили вопрос: а как сделать стабилизирующий фактор? Что нужно сделать для этого? Для этого должно быть какое-то неформальное объединение (можно формальное объединение), где бы люди спокойно смогли продолжить дело именно Внутреннего Предиктора СССР. Сразу скажу, что ни [о] каких вариантах создания какой-то группы на другой территории даже речи не было. Потому что это нереально, с точки зрения Концепции общественной безопасности. Такие группы должны создаваться САМИ на основе общественной инициативы. Они должны пройти через определённые испытания, через определённые горнила. И концептуальная группа должна сложиться естественным путём. Безусловно, не без участия человека – под лежачий камень и вода не течёт. Но создать специально: «Тебя, тебя и тебя я выделяю. Ты будешь вот то [делать]. Давайте сейчас, пока там центр работает, [будем] как дополнительный резервный обком на оккупированной территории. Если их раскрыли враги, то вы выхо́дите все белые и пушистые и продолжаете работать»… Абсолютно не так. Мы только обсудили, что да, такая опасность существует.

Второй раз мы вернулись к этому, когда я в 2002 году стал редактором газеты. Тогда я столкнулся с ситуацией, [когда] я стал получать из Питера огромное количество всяких материалов, так сказать, указивок: «В газете опубликована такая-то статья. Это неправильно!» И начинается – по 18-20 листов с нравоучениями, с цельнотянутыми из работ ВП СССР [кусками текста]: «Сделай так, сделай эдак, и всё прочее». Я, естественно, всё это дело посылал. Но с Владимиром Михайловичем этот вопрос поднял. Говорю: «Владимир Михайлович, ситуация вот такая». И тут выяснилось, что у меня, как у редактора газеты, и у Владимира Михайловича, как у редактора группы ВП СССР, – [одна и] та же проблема. Во-первых, некому писать тексты, которые не надо доводить. Все тексты требуют той или иной доводки. А люди, которые, так скажем, приближены к штабу, к редакции – они прям такие… с указивками.

Да, Владимир Михайлович на это дело повоздействовал, и постепенно все эти указивки [сошли на нет]. Ну, с моей стороны вообще никакой реакции на них не было, потому что нужно было [дело] делать. А книги я и сам читаю, чтобы мне эти цельнотянутые, цитатно-догматические материалы, «вот то, это и это»… Ну ты по жизни-то возьми что-нибудь и сделай. Я же им всем предложил: «Ребята, вот вы пишете по 18-20 страниц текста. Возьмите и напишите две страницы – статью». «Что это мы будем тут писать? Мы же такие крутые!»

Мы знали, кто это говорит. Мы видели, от кого они. И я видел, и Владимир Михайлович видел. И тогда мы снова стали говорить о том, что нужно какое-то референтное объединение. И Константин Павлович тогда говорил: «А зачем? Есть же партия. В случае чего партия подхватит». Здесь ни я, ни Владимир Михайлович согласны не были.

Дальше встал вопрос: как работать после выборов? Партия как бы свою задачу выполнила. А дальше надо работать с населением. Очень хорошую форму предложил Виктор Алексеевич Ефимов, создав «Фонд концептуальных технологий». И после того, как он создал этот фонд, мы обратились к нему, [его] решением было создано алтайское отделение, и мы приступили к работе. Искали, в какой форме работать, как работать. Прежде, чем вышел «Вопрос-Ответ», который сейчас популярный (в определённых кругах имеется в виду), мы пытались использовать разные способы работы, постоянно мы с Владимиром Михайловичем это дело обсуждали. Я не то чтобы постоянно [просил]: «Владимир Михайлович, а ты мне скажи!» Нет. Но мне нужны были и определённая экспертная оценка, и взгляд со стороны дополнительный. В одиночку-то что сделаешь? Надо работать в тандеме, надо работать в политандеме. И соответственно этому Владимир Михайлович мне помогал достаточно много, давая своё видение того или иного действия.

В конце концов сложилась та форма работы алтайского отделения «Фонда концептуальных технологий», какая сложилась. Алтайское отделение работало всегда: оно взаимодействовало с управленческими структурами Алтайского края, я продолжал работать и над теорией… Что-то мы с Владимиром Михайловичем обговаривали, что-то я отправлял ему уже в готовом виде. И поэтому уж кто-кто, а Михаил Викторович Величко, объявляющий себя единственным написантом, точно знает, какие материалы ему приходили и откуда что появлялось, – что [появлялось] в результате консультаций от Владимира Михайловича (где надо закрепить мысли Владимира Михайловича), а что ему разные авторы присылали.

Но [мы] немножко [отошли от темы]. Продолжаем. Когда мы работали, в это время [говорили]: «У вас Фонд сдох! Фонд не работает». Ребятки, если вы хотите, чтобы что-то работало, надо работать. Надо зажать себя и работать. Вот до 2013 года, когда произошли определённые качественные изменения, было девять лет (с 2004 года) напряжённейшего труда в очень жёстких условиях. У нас коллектив складывался в таких жёстких условиях, что не каждый выдерживал: кто-то уходил по личным причинам, кто-то уходил, потому что «всё, Концепция меня больше не интересует», кто-то уходил, [потому] что «у меня собственное видение», кто-то в коллективе не может сработаться в политандемном [режиме]. У нас сейчас команда пусть и небольшая, но она политандемная и открытая к сотрудничеству со всеми. И кто попытался сотрудничать, в принципе, знает об этом. Вопрос только в том, что [у нас] небольшая команда, соответственно, мы не можем сразу всё охватить.

Так вот всё спокойно развивалось. Речь шла о том, что Фонд работает на технологии, а Внутренний Предиктор работает на методологию и теорию. И был постоянный взаимообмен, когда я звонил Владимиру Михайловичу: «Здесь бы надо теорию прописать. То, то и то сделать», где-то что-то высылал, а Владимир Михайлович в ответ: «Валера, мы начинаем вот такой теоретический вопрос прорабатывать. Поэтому здесь на технологическом уровне уже надо поддержать». Но, соответственно, если теория не написана, то как работать на [то], чтобы поддержать? Это [возможно], только когда ты понимаешь, как это делается. Вот так мы работали до 2016 года. Когда в 2016 году была опубликована статья «Аграрный университет и заговор египетских жрецов», мы поняли, что наступила атака.

А! Я про 2013 год немножко не сказал. Но я уже об этом говорил [ранее]. Тогда была организована атака на всё концептуальное движение, попытка его разгромить. Но в результате того, что мы вовремя сработали и написали письмо, мы смогли закрыть собственно группу ВП СССР Владимира Михайловича и обеспечить то, что не было разгрома алтайской группы. Я уже рассказывал о публикации в журнале «Местное самоуправление» и многих событиях. Поэтому здесь не будем [это рассматривать], и так много времени уходит на всё это.

Так вот в 2016 году для нас стало очевидным, что началась атака. Эта атака на концептуальное движение была сопряжена с тем, что в это же время начался мощнейший пиар Михаила Викторовича Величко как Внутреннего Предиктора СССР. Были созданы даже специальные Интернет-ресурсы, где вводилась мысль: Внутренний Предиктор СССР – это Михаил Викторович Величко, Владимир Михайлович Зазнобин и Виктор Алексеевич Ефимов – это представители Внутреннего Предиктора, Пякин погулять вышел. Да не вопрос, погулять так погулять. Но это было понятно.

Но дальше-то возникает какая ситуация? Дальше возникает то, что Михаил Викторович, когда говорил о теории с подачи Владимира Михайловича, он ещё был состоятельный, но как только он вошёл в режим вопроса-ответа и комментирования текущих вопросов, он сразу же поплыл. Он же тогда сразу объявил: «Аналитика – это вымысла и домыслы». Долго ли проживёт такая аналитика? Болтать о вещах, о которых ты не имеешь представления, невозможно, ты быстро сольёшься. И очень скоро стало понятно, что Михаил Викторович не тянет этот вопрос. Теоретически он никогда не тянул. Но он не мог и применить теоретические знания на практике. И в результате этот проект, под который даже подогнали очень популярное на тот момент «Познавательное ТВ», которое раскручивало Михаила Викторовича Величко…

Ведущий: [...].

Валерий Викторович Пякин: Нет, это потом [был видеоролик «Почему] сдохла КОБа?» – для того, чтобы мы вошли в скандал.

В это время, в 2016 году, Владимир Михайлович стал особо интересоваться тем, как обстоят дела у нас в алтайской группе, способны ли мы заниматься теорией. Под завершение 2016 года к нам приезжал Виктор Алексеевич Ефимов, образно говоря, посмотреть, что здесь на месте. А с моей стороны происходила другая ситуация: Владимиру Михайловичу Зазнобину хотелось поговорить с людьми лично, и начался вопрос о том, чтобы люди, с которыми я работаю, познакомились с Владимиром Михайловичем и поговорили. Начали [прорабатывать этот вопрос] ещё раньше – в 2013-2014 годах, но [в 2016 году] вопрос встал конкретно, просто конкретно: что за команда, как она продолжит работать, что она из себя представляет? Но 2016 год завершился тем, чем он завершился, в моей личной судьбе, и вообще был вопрос, смогу ли я вернуться к работе. Назло врагам я к работе вернулся и всё-таки смог показать Владимиру Михайловичу именно команду. То есть ему нужно было посмотреть, как строятся взаимоотношения и всё прочее.

И после того, как в 2017 году команда к Владимиру Михайловичу съездила, после операции… Кстати, именно представитель алтайской группы выступал от Владимира Михайловича на Петербургском концептуальном форуме. Это о чём-то да говорит! После встречи с этой командой, с ребятами, Владимир Михайлович сразу после позвонил мне и сказал, что он за алтайскую группу спокоен и дело будет продолжено.

Когда Владимира Михайловича не стало, даже попытки не было перетянуть на себя [и заявить], что мы – Внутренний Предиктор СССР. Даже близко не было попытки. Более того, мы спокойно отнеслись к тому, что теперь лидером стал Михаил Викторович Величко.

Но в сентябре месяце выходит аналитическая записка о пенсионной реформе – [аналитическая записка ВП СССР «О текущем моменте» № 5 (137), сентябрь 2018 года]. Как всегда было по аналитическим запискам или по другим работам? Я всегда звонил Владимиру Михайловичу, если замечал что-то, мы эти вопросы подробнейшим образом обговаривали, и они потом исправлялись в следующих работах или же расширялись таким образом, чтобы было понятно, чтобы этот люфт куда-то не уходил.

Я по старой своей привычке звоню Михаилу Викторовичу Величко и говорю: «Михаил Викторович, у вас в теории накосячено, причём колоссально накосячено». В ответ мне было сказано: «Какая теория? Теория это… (по умолчанию оставалось, [что] для лохов. – Прим.). Мы же понимаем, главное – факты». Как главное факты? Теория даёт понимание фактов. У нас же ключевое [выражение] (о чём мы ранее говорили): «Фактов у меня много, фактов у меня достаточно, но я нищ методологически». Если я методологически не могу этими фактами оперировать, то эти факты мне ничего не дадут. Но Михаил Викторович мне письмо прислал, где опять же повторил это всё: теория вообще не играет никакой роли, главное – факты. «У нас такой инсайд, что про теорию тут вообще можно забыть. Тем более, что теория – это глупость, для обычных лохов». Я ему пытался объяснить, ничего не получилось.

И тогда произошло следующее. Виктор Алексеевич Ефимов сказал мне: «Валера, бросай всё». Я говорю: «Ну надо то, то…» «Ты же понимаешь, что это фактология, это высокочастотка. А здесь теоретический уровень. Бросай всё и все свои претензии изложи на бумаге».

Я сделал очень короткую записку «Некоторые замечания по поводу “Аналитической записки ВП СССР “О текущем моменте” № 5 (137), сентябрь 2018 года”». Я отнёсся сверхкомплиментарно к авторам этой аналитической записки, я нигде не поставил точку. Но любой человек, минимально подготовленный теоретически по Концепции общественной безопасности, читая это, может сам на логических участках сделать завершение: «А это означает, [что] вы не разбираетесь в этом теоретическом [вопросе], вы не знаете этой теории, вы не можете сформировать методологию». Но это для людей, которые теорию знают. Я оставлял открытыми двери для того, чтобы они смогли сами исправиться по указанным направлениям и дальше давать качественный материал.

Потому что заниматься высокочастоткой, технологиями, как занимался Фонд Концептуальных Технологий, и заниматься написанием теории – это сверхтяжёлая работа, это колоссальная нагрузка. И мне категорически не хотелось брать её на себя. Ну просто совсем. Я до последнего упирался не брать написание теории. Участвовать в написании теории – да. Но брать на себя [теорию], когда у меня эта высокочастотка бьёт… А чтобы выйти на написание [теории], надо выйти из высокочастотки, чтобы она над тобой не довлела, чтобы ты мог думать о низкочастотных процессах, чтоб ты мог оценивать ситуацию вообще, на перспективу. А не то что сейчас, [когда] нужно решить один вопрос [и ты] оглашаешь вот такое направление только для того, чтобы это не случилось, или ты оглашешь, потому что эту реперную точку надо пройти, чтобы дальше двинуться, – вот эти задачи решают технологии. А методологически нужно было с теорией работать.

Что в ответ началось? В ответ началось поливание грязью. Даже разъяснительную записку про Фонд «Алтай» написали. Кстати, я её категорически рекламирую, я её призываю всем читать! Эта работа написана полностью, от первого до последнего слова, группой, которую представляет Михаил Викторович Величко. И там налицо весь их теоретический уровень, вся их методологическая дееспособность, просто налицо. Когда аналитика заключается в том, чтобы тупо повторить мейнстримовскую информацию с телевизора, а она потом не совпадает. Тогда это были одни события, сейчас это события [вокруг Украины].

[Говорят]: «Запад не будет участвовать в войне на стороне Украины». Правда, что ли? Мы сейчас что видим хотя бы по одному Мариуполю? Мы даже на физическом уровне видим огромное количество людей, которых представляют типа наёмниками (они и есть наемники). Но ведь [мы видим и] огромное количество действующих офицеров войск НАТО. А уж как снабжение идёт, как американский штаб планирует все эти операции. Уже ну всем очевидно, кто не зашорен до предела.

Так вот, когда мы поняли, что работ не будет, что перехват состоялся, что инфильтрованные разными кланово-корпоративными группировками и спецслужбами люди выдавили всех, кто ранее участвовал в написании работ, и теперь это коллектив закрытый, для своих, [который будет] паразитировать на Концепции общественной безопасности, через губу поучать: «Вы, толпа, нас великих не понимаете», когда прошла такая глупость, [как] «государством может являться любой субъект, численность населения которого [составляет] один миллион человек»… Вы что, с ума сошли? Вы Концепцию не знаете? Не читали? Вот и пришлось садиться и писать [теорию].

Естественно, мы понимали, что ни в какую склоку мы вступать не будем. Просто не будем. Потому что люди будут воспринимать [это] именно как конфликт и всё прочее. Нам нужно, чтобы люди узнали о них сами, чтобы они дали плоды, по которым их можно судить. А [на] это требуется время. И соответственно этому мы им это время предоставили – три года абсолютно никак не трогали, ни разу не прозвучало ни одно имя из моих уст. Я всё время [по] каждой работе говорил, [отмечал] какую-нибудь одну реперную точку… Я даже анализа не проводил, я выбирал какую-нибудь реперную точку, её оглашал и показывал: глупость. А это сразу закрывало всю работу. Сразу. Потому что я выбирал такие реперные точки, которые закрывают сразу. [Говорят]: «Ой, какая-то частность. Она не влияет на всю работу». Я выбирал такие, чтобы это не было частностью, чтобы это полностью показывало: работа недееспособна. Ну мафию строят, чего вы хотите.

Если у человеческого коллектива [есть] честь, совесть и прочее, [то] человек не будет присваивать, тем более юридически присваивать, то, что обговорено, что нельзя присваивать юридически. Если ты представляешь эту культуру, ты этого никогда не сделаешь. А вот если ты представляешь мафию, то, извините, надо быстренько взять что-то и кинуть лохов. Ну, лохи работали, теперь на этом можно гешефт сделать: «Я быстро зарегистрирую и сделаю на этом гешефт».

Так вот работы вышли именно из этой ситуации. Мы публиковали через Фонд концептуальных технологий [книги серии] «О мiре кривых зеркал», где я всего лишь являлся автором сборника, в чём легко может убедиться любой, кто возьмёт книгу: там совершенно другие авторы, они по-другому обозначены. Мы целенаправленно не ставили [в книгах], что [автор] – ВП СССР. Нет, мы в конфликт [не ввязываемся]. Вот, ребятки, полностью проявитесь, а уж потом, когда вы проявитесь и придёт время, мы это дело зафиксируем. Мы это сделали.

Теперь немножко [поговорим] о главном написанте работ. Дело в том, что по своей сути Михаил Викторович Величко был при Владимире Михайловиче Зазнобине секретарём. В этом опять же легко убедиться. Вот был концептуальный семинар в Санкт-Петербурге. О чём постоянно говорил Владимир Михайлович? «Я пришёл – у вас есть семинар, я не пришёл – у вас нет семинара». Но рядом с Владимиром Михайловичем постоянно сидит Михаил Викторович, который очень важно что-нибудь да обязательно изречёт. «Владимир Михайлович – достаточно возрастной человек. Чего его напрягать? Михаил Викторович, ты всё равно же ходишь. Ну приди. Если ты такой методологически состоятельный, ты приди и проведи этот семинар. Сам проведи». Нет. Пришёл Владимир Михайлович – пришёл Михаил Викторович. Не пришёл Владимир Михайлович – не пришёл Михаил Викторович.

Когда кто-то находится в информационном поле… А Владимир Михайлович был очень серьёзный, очень сильный методолог. Ему давали такие задачи, когда он даже на откровенно ложной информации практически не допускал ошибок, делая определённый анализ. Это очень сильно. И вы понимаете, Михаил Викторович всё время находился в этом информационном поле. И очень много надо было писать. Естественно, Владимир Михайлович поручил Михаилу Викторовичу. И тот писал. Писал что-то конкретно: «Так, ты пропиши это и это», – что называется, указивка. Писал что-то с [использованием] сданных, уже написанных материалов, включал их. А что-то он писал уже от себя, что потом подлежало правке. Фактически это секретарская работа.

Если вы вспомните фильмы советского периода, где есть секретарши, вы обратите внимание, какой особый статус у секретарши. Ей и шоколадки [несут], и прочее. Потому что [исход дела может зависеть от того], как [она] доложит, как напишет. Хорошая секретарша всегда на вес золота. А Михаил Викторович был очень хорошим секретарём. Хорошая секретарша, даже когда ей шеф ещё не поручил, может что-то написать вперёд: какое-то решение, какой-то документ подготовить, какую-то информацию подобрать и всё прочее.

И уже в советское время, когда секретарши были ключевым звеном в кинофильмах, появился термин «синдром секретарши» – когда у секретарши возникала иллюзия, что это она управляет предприятием, а не какой-то её шеф, потому что к ней бегут, к ней [обращаются], она постоянно в информационном поле. И всегда крах у этой секретарши наступал тогда, когда она лишалась этого информационного поля и оказывалось, [что] тогда она недееспособна. Вот ровно это произошло с Михаилом Викторовичем. Он реально болен этим синдромом секретарши. И, когда Владимир Михайлович умер, оказалось, что он в принципе не может ничего выдать на-гора.

Его последние, так сказать, работы о здравоохранении и о Русском мiре невозможно же читать, это же калейдоскоп. Ты хотя бы сам-то помнишь, что ты написал [на] предыдущей странице? Или ты людей вообще считаешь за дебилов? А главное, там не закрыт ни один информационный модуль. Ну хорошо, [написана] первая часть. Но у тебя одна первая часть, вторая первая часть. [Если] ты не можешь завершить сейчас работу, [если] ты не написал объединяющей теории, не замкнул ни один информационный модуль – ну пусть она у тебя полежит до поры до времени. А если хочешь опубликовать – замкни информационный модуль хотя бы на примитивном уровне. [Но] нет, этого не сделано.

И фактически что произошло? Регистрация того, что «Внутренний Предиктор есмь я, великий Михаил Викторович», – это квитанция о его полной недееспособности как автора.

И вот здесь мы подходим к вопросу: «Его же Пякин, этот нехороший человек, вынудил. Он же перехватил и всё прочее». Ну, как говорится, ничто не ново под Луной. А что, раньше такого не было? Вспоминаем времена (особенно 1990-е годы), когда концептуальное движение сотрясали так называемые расколы. Повторяю, они не были расколами, абсолютно не были. Это отваливались те, кто не смогли работать в формате, который предлагал ВП СССР. Но внешне это выглядело, как раскол: «Ага, ты публикуешь какой-то материал? А я вот так публикую материал! Ты вот такой? А я вот такой». И почему-то у группы «Внутренний Предиктор СССР» не возникало тогда никаких желаний как-то регистрировать свои авторские права – что «вот мы-то настоящий ВП СССР, а вы там все ненастоящие».

А почему не возникало? Во-первых, если чуть-чуть уровень опустить, представьте себе войну (обычную, на шестом приоритете) и противостояние двух стран – Третьего рейха (это много стран) и Советского Союза. Вы же не можете работать на их территории легально? Сейчас говорят: «Мы проигрываем информационную войну на Западе». Ребятки, ну извините, идёт полномасштабная война на полное наше уничтожение, и, соответственно, в свой тыл никто врага информационно не запустит. Что [сейчас] делают? Различные фейки запускают. А тогда запускали различные газеты, листовки: «Сталин сказал отступать, а командир говорит тебе стоять. Пристрели командира и доложи комиссару, что он не выполнил приказ Сталина». Много чего происходило. И что, у Советского Союза или какой-то газеты было желание подать в суд на такую деятельность Третьего рейха? Нет.

Возвращаемся в 2000-е [годы]. Я согласился стать редактором газеты «Мера за меру» при одном-единственном условии: я выставил, что буду редактором газеты только при условии, что все разборки [о том], кто концептуалистее и кто внутреннепредиктористее, моментально заканчиваются, на страницах газеты больше этого не будет. Просто больше не будет. И я прекратил всё это. И Владимир Михайлович, кстати, точно так же относился к этому. И в этом отношении у нас было полное взаимопонимание.

Мы что говорили? «Мы должны выдавать такую информацию, мы должны на таком уровне эту информацию делать, чтобы она была недоступна любому фальсификатору». Любому фальсификатору она должна быть недоступна! Любой, кто попытается на этот уровень выйти, должен рухнуть сам, потому что он фальсификатор. Это как с людьми: двойник Гитлера может быть, а двойника Сталина не может быть, потому что это совершенно другое поведение, другое мышление, другие реакции; двойник какого-нибудь Байдена или Ельцина может быть, а двойника Путина в принципе быть не может. То есть нужно выдавать такую информацию, чтобы это было недоступно, и любой фальсификатор на этом срубится. 

И соответственно этому уже в 2018 году я предъявил группе или лично Михаилу Викторовичу Величко (меня в данном случае не интересует, один ли он работает или с ним коллектив работает) претензию [по поводу того], что они извращают Концепцию общественной безопасности, что они не знают теории, то есть они опускают Концепцию общественной безопасности.

Была ли такая претензия ко мне? Их же люди спрашивают: «Что из работ, опубликованных в серии “О мiре кривых зеркал” или в трёхтомнике, не соответствует Концепции общественной безопасности?» Какой ответ был Михаила Викторовича Величко? «Он не искажает Концепцию». Это его ответ! А если я не искажаю Концепцию, если я её развиваю… Да, у него там было продолжение: «Но он работает против идеалов». Интересно, как это можно, не искажая Концепции, работать против [её] идеалов? Теоретически немножко подучитесь, теорию-то надо знать. А если [я] не искажаю, то вопрос о чём тогда? [О том], кто здесь будет автором? Так я авторства никогда не добивался. И ребята, которые со мной работают, тоже не претендуют. Надувайте щёки и… Ведь создали конфликт сами. Могли наши работы просто использовать для себя, для того, чтобы был коллектив ВП СССР с новыми работами, и всё. Но ведь сами довели до этого кризиса и сами совершили действие, которое прямо запрещено в Концепции – они оформили юридические права автора. Прямо нарушили! А, согласно Концепции общественной безопасности, это прописано: ты должен выдавать такую информацию, которую исказить никто не может; а если он достигнет такого уровня знания теории, то он для тебя будет безопасен, потому что он станет одним из соавторов Внутреннего Предиктора СССР. Вот ведь о чём идёт речь.

Так что… Честно говоря, я даже мечтать о таком не мог. Я понимал, что когда-то придётся размежёвываться. Я не хотел этого. И они могли спокойно отойти. Но чтобы сделать так – полностью заявить, что их деятельность полностью противоречит Концепции общественной безопасности, зафиксировать это юридически, да причём ещё в юрисдикции Великобритании?.. Ну, ребята, вы даёте! Сами просто… Говорят: «Конфликт». Нет никакого [конфликта] – очередное напластование само отвалилось от Внутреннего Предиктора, от Концепции общественной безопасности. [Они] сами [своими] действиями это создали.

Так что вот такая ситуация, если коротко. Это очень коротко. Здесь можно рассказывать ого-го сколько.

Ведущий: Пятьдесят пять минут [работаем].

Валерий Викторович Пякин: Ой, много.

Ведущий: Почти час. Собственно, как Вы сказали, не этим бы сейчас заниматься. Специальная военная операция [идёт], наши товарищи гибнут каждый день, как нам говорят.

Валерий Викторович Пякин: Да.

Ведущий: Собственно, этот вопрос остаётся главным среди приходящих к нам на сайт. Вас просят комментировать, что происходит на сегодняшний день. Ну, и те визиты, которые произошли за последнюю неделю. В частности, к Зеленскому в Киев пожаловали и фон дер Ляйен, и Боррель, и Джонсон…

Валерий Викторович Пякин: На поездах.

Ведущий: …и канцлер Австрии. Ну, и интересует следующее заявление Борреля: «Эта война должна быть выиграна на поле боя». Как Вы это прокомментируете?

Валерий Викторович Пякин: Почему я уточнил про поезда? Дело в том, что к одному вагону прицепляется товарный эшелон, в котором загружено оружие, и таким образом под прикрытием конкретного европейского должностного лица привозится оружие на Украину.

Как прокомментировать? У нас же переговоры идут. У нас же идут переговоры. И это надо иметь в виду. А что [ещё] в это время происходит, кроме заявлений [о том], что война должна быть решена на поле боя по отношению к нам (то есть они собираются реально нас уничтожить, это было заявлено конкретно)? На Западе идёт полномасштабная пропагандистская кампания о том, что Путин – убийца, а русские – это вообще нелюди и звери, которых надо уничтожить. Это поддерживается и в соцсетях, из-за чего у нас и Фейсбук запретили, то есть идёт накатка.

Но здесь есть маленькая особенность. И у нас она тоже, к сожалению, присутствует. [Идёт] специальная военная операция. [Говорят]: «Это же только Путин её начал. Это же только благодаря Путину она идёт. Если только Путин что-то сделает, [тогда] там [ситуация] изменяется». То есть во всём виноват Путин, Путин – ключевое звено. Применив санкции против Путина и обвинив его в убийстве, Запад показал нашим внутренним «элитам», что с Путиным они разговаривать не будут, что Путин для них неприемлем. Вспоминаем, что было с Саддамом Хусейном, Каддафи, которые прошли по этому пути. То есть всем «элитам» сказано: «Путин должен быть убит или смещён».

На этой неделе вышла сразу целая серия различных сигналов о том, что в ближайшее время [в России] состоится госпереворот. Пресс-секретарь президента Песков заявил о том, что специальная военная операция на Донбассе завершится «в обозримом будущем посредством переговоров». Какие переговоры? С кем переговоры? [С] террористами?! Вы посмотрите, что они творят. Сейчас это фактически как разозлить всех, [подпитать] всю эту антирусскую кампанию, а потом мрази со всего мiра [стекутся] на Украину, и снова [их] бросят на Россию. Переговоры – это пролог к будущей войне. Любое заключение договора – это время на перегруппировку. Что, отведение войск от Киева это не показало?

Так вот смотрим. С одной стороны, есть заявление Борреля, которое гласит: «Эта война с Россией должна быть выиграна на поле боя», а с другой стороны – пресс-секретарь Песков, который, комментируя в передаче «Москва. Кремль. Путин» введение оплаты газа за рубли, говорит: «Ну мы же не хотим усложнять жизнь нашим клиентам». Они объявили нам уничтожение – [объявили], что России не будет [и] это мiровое противостояние должно закончиться тем, что России не должно быть, – а [Песков] говорит: «Ну мы же не хотим осложнять жизнь нашим клиентам». То есть они нас убивают, убивают русский народ, а властные «элиты», которых представляет Песков, говорят: «Ну мы же не хотим доставлять неудобства, усложнять жизнь нашим клиентам». Ничего себе постановочка! Они сейчас закачивают газ усиленными темпами в свои ПХГ. А у нас какое объявление? «До конца августа мы не будем расторгать действующие контракты». Они воюют против нас, они поставляют оружие, которое убивает наших солдат, а им газ не отключается. Вы понимаете, какой уровень предательства в стране!

И вот здесь наибольшее значение имеет поддержка нашей армии. Говорят: «У армии всё есть». Не сомневаюсь, что у армии всё есть. Но поддержка армии тылом носит не ресурсный характер, как это было, когда Вооружённому сброду Украины собирали с мiру по нитке на Украине, чтобы было во что [их] одеть и чем накормить, чтобы они только убивали ополченцев на Донбассе, убивали мирных жителей на Донбассе. Нет, поддержка тылом армии означает связь армии с народом. Любая домашняя вещь, полученная в посылке солдатом… Помните, дети слали рисунки во время Великой Отечественной войны, слали варежки, кисеты вышивали неизвестному бойцу? Вы понимаете, что это для бойца значит! Он же чувствует, что он не просто здесь оторванный и непонятно что делающий, которого шельмуют, которого предают посредством этих переговоров. Он же понимает, что он народ защищает. Армию надо поддерживать!

И, когда мы говорили про предыдущий вопрос – [о юридической регистрации авторских прав на работы ВП СССР]… Ну хоть бы слово в поддержку армии, хоть бы где-то поддержали! России катастрофически тяжело. Ну ладно, вы Россию ненавидите, Путина ненавидите. Но вы должны всё равно какой-то план представлять, вы должны на какой-то сценарий работать. Озаботились только [тем], как бы авторские права заполучить.

Понимаете, любая поддержка армии – это положительный допинг для нашего [солдата], это эмоции, это дополнительные силы, которые он получает, как русский богатырь, – сил нет, бьётся, к земле припал, получил силы от земли и пошёл. Вот этот образ должен быть.

А у нас олигархи, которые разворовали страну, вообще ничего армии не дают. Они вообще ни одной тонны гуманитарного груза не отправили людям, которые испытывают бедствие в районе проведения спецоперации. Вы понимаете, какие это мрази! Но ведь они же получили свои капиталы за счёт разворовывания. Они же не заработали ничего в своей жизни. Они облизали американскую задницу, и эта американская задница им выписала, что из ресурсов СССР будет принадлежать этому олигарху. И теперь эти олигархи ненавидят Россию и русских, строят заговор против Путина и против русских. [Запад] говорит, что русских уничтожат, войну должен выиграть [Запад]. «Да мы согласны, что русских уничтожить, мы вам поможем их уничтожить. Видите, мы готовы Путина скинуть». И что они делают? Они понижают дух нашей армии.

Какая-то мразь сняла фильм «Иван Денисович». И вот, когда нужно в тылах показывать духоподъёмные фильмы, а не солженицынскую клевету, этот фильм выходит на экраны. Чтобы солдаты и офицеры, которых выводят на перегруппировку или ещё там что-то, чтобы немножко отдохнуть, и которые оказались в информационном пространстве России, включив телевизор, [увидели там]: «Ты воевал за этого Сталина, за эту Рашку, за этот СССР? Ты же герой! А тебя эти палачи в тюрьму». Какая мразь поставила этот фильм в новостную сетку?

У Соловьёва показывают фильм Андрея Медведева про Донбасс. Вещи, которые там показаны, о которых говорят герои этого фильма, – от них сердце рвёт. А рвёт ли это сердце Медведеву? Нет. Прежде всего, весь фильм построен таким образом, чтобы всё время вдалбливалась мысль: «Во всём этом кровопролитие виноваты проклятые большевики, которые свергли царя, которые за время правления Временного правительства развалили страну, которые страну восстановили совсем не так, – они захотели всю территорию Российской империи восстановить, а надо было отдать часть территории. Что им Кемскую волость жалко? Это большевики во всём виноваты». Красиво снимаются триколоры. И ни одного красного флага, под которым идут в бой наши командиры. Власовский флаг во время Великой Отечественной войны был [символом] у власовцев, у гитлеровцев. Сражались против [Гитлера] под красным флагом. И война, [которая] сейчас идёт, – это продолжение той войны. Но разве власовец Медведев может себе позволить укусить бандеровцев? Нет. Рассказывая о зверствах, он что делает? Он размывает всю нацистскую символику, чтобы эти свастики, руны и прочее не ассоциировались у людей с теми, кто убивает, чтобы ненавидели каких-то большевиков.

Идёт полномасштабная идеологическая война на разрушение нашей страны под патриотическими лозунгами. Под патриотическими лозунгами. И когда нам предлагают отделить часть территории: «Пусть бандеровцы убегают куда-то туда, и пусть они там резвятся»… Нам всё время говорят: «Бандеровцы – это такая пассионарность, это такое самовозрождение». И не важно, что жизнь это не подтверждает. А хочется спросить: а какое это самовозрождение? Где вы видели самовозрождение бендеровщины?

Кстати, наше Министерство обороны рассекретило и опубликовало часть материалов по борьбе с бендеровцами. И что мы читаем в материалах? Мы читаем, и [в] каждом втором материале [написано] «бендеровцы», а во второй половине – «бандитские формирования», «гитлеровские остатки войск», «бандиты» и прочее. И только в одном документе (за 1947 год) из тех, что я успел просмотреть, я нашёл [слово] «бандеровцы». [А] какая-то сволочь поправляет Путина – [заменяет сказанное им слово «бендеровцы» на «бандеровцы»]. Термину «бендеровец» 300 лет! Вспомните, например, украинскую песню о том, как казаки привязали девушку Галю после того, как ею натешились в лесу, и сожгли. Это бендеровцы. Этому было название.

Бендеровщина никогда не возрождается. Для того, чтобы она возродилась после Великой Отечественной войны, советское правительство, начиная с Хрущёва, приложило громадные, титанические усилия, амнистировав всех бендеровцев, влив огромные ресурсы в бендеровскую идеологию, создавая всякие институты, обеспечивая запредельно высокий (по отношению ко всей остальной территории Советского Союза) уровень жизни именно Западной Украины, – лишь бы только они больше ни о чём не думали, кроме «самовозрождения» бендерщины. Этот проект по созданию бендеровцев, украинцев был начат структурно (первое действие) ещё в XII веке Даниилом Галицким. А вообще, начало [проекта] – с X века, с создания Священной Римской империи.

И вот им можно проводить глобальную политику, а Россия – не сметь. «Сказали у тебя территорию отнять. Русские там жили…» Как нам один уважаемый человек [заявил]? «Из них уже и так эффективно делают украинцев. Ну что мы будем мешать им?» Патриот. Великий режиссёр.

Бендеровщина возрождается только тогда, когда она находится под уходом, заботой. А как только людей заставляют жить обыденной жизнью, бендеровщина сама по себе исчезает. А сейчас для денацификации Украины уникальнейшие условия: одних бандеровцев – в расход, другие – уехали. Там их жизнь заставит, не будет их никто кормить. У Запада сейчас такие огромные проблемы, что им не до создания бендеровского питомника в той же Канаде. Они и его уничтожат, потому что для них ресурсов не будет. Вот пусть бендеровцы там живут, а здесь их не будет. Там они переродятся. И с Западом мы по-другому поработаем. Уникальнейшие условия [для денацификации].

И вот эту победу хотят украсть. И крадут её опять же под патриотическими лозунгами. Бабушка – символ, Родина-мать. Это не уходящая какая-то натура. Это умудрённая опытом мать. Выходит с советским государственным красным флагом. Да, она перепутала, к кому она вышла. И неизвестно, что с ней сделали те, кто это видео снял.

Но, что у нас делают «патриоты», которые хотят, чтобы бандеровщина обязательно сохранилась, не понимая, что вообще не будет передышки – война разразится таким способом и в такое ближайшее время… Вон заключили Хасавюрт. Но Вторая чеченская [война] – это слабое подобие того, что будет здесь, если хоть квадратный сантиметр оставить. Бендеровцы и Львов не пощадят. Это вообще не городская, это не цивилизационная культура. Это культура уничтожения, это культура смерти, в том смысле, [что они хотят] убивать других. Это не какие-то камикадзе: других убивать они согласны, самим помирать – нет, они не согласны.

Так вот что нам говорят? «Нет, она не под советским флагом вышла. Она вышла под флагом Победы». Флаг Победы – уважаемый и хороший символ. Но [здесь] происходит подмена понятий, когда предлагается принципы мiроустройства конкретно заменить на победу в военном конфликте на уровне шестого приоритета. Путать не надо! Мы победили Третий рейх на шестом приоритете, а война всё равно к нам пришла. Она пришла в 1991 году, когда начались бандитские разборки, гражданская война, когда был создан террористический анклав на территории Чечни. Мы там сражались не с чеченским народом. Хоть война в народе и называется Первой и Второй чеченской, но люди прекрасно понимают, с кем сражались, – с мiровым отребьем, которое со всего мiра собирали. Но тогда Запад ещё не был готов провести войну на уничтожение России в той мере, [в какой] он готов [провести её] сейчас на основе Украины. Любой квадратный сантиметр отпустите – всё.

И здесь надо понимать: русский флаг исторически зафиксирован в хрониках. Любой вам скажет об этом, кто честен в изучении вексиллологии, кто занимается флагами. Русский исторический флаг – красный, всегда он был. Россия расцветала под красным флагом. Триста лет при династии Романовых у нас не было флага, но тем не менее как-то страна жила. Но, когда приходил триколор, страна гибла. Триколор Временного правительства – Гражданская война. Триколор власовцев – [пришёл Гитлер].

Поэтому бабушка – это вообще символ Родины-матери. Красный флаг, советский флаг – это русский флаг. И если мы хотим выжить (а здесь идёт война на наше полное уничтожение), то нам надо полностью возвращаться к советской символике, чуть-чуть изменив идеологическое наполнение герба Советского Союза (но там буквально штрихи, концептуально ничего там не меняется). А советский флаг, серп и молот, звезда путеводная и труд – это основа Русского мiра. Вот так надо ставить вопрос.

И надо помнить – предателей много. А чтобы их не было, надо изучать работы Внутреннего Предиктора СССР, быть концептуально властным и защищать интересы свои и своей семьи. И в данной ситуации я постоянно предупреждал – читать [работы ВП СССР, опубликованные] до 2018 года. То есть [нужна] подготовка, теорию надо изучить. Теперь, на действиях определённых личностей, мы, надеюсь, осознали, почему такое предупреждение было. Поэтому читайте работы Внутреннего Предиктора СССР, будьте концептуально властными, защищайте интересы свои и своей семьи.

Мирного неба вам над головой! Счастья! До следующих встреч! До свидания!